
* * *
За рекою огонь полыхает,
Где-то в поле горит, не горит,
Кто-то слушает ночь и вздыхает,
Не сумевши судьбу покорить.
Кто там, пасынок грустного света,
Размышляет в холодном огне,
Не найдёт он до утра ответа,
Лишь утихнет в беспамятном сне.
Разгорится ещё на мгновенье,
Полыхнёт и навеки погас —
Так и сам неживым вдохновеньем
Загоришься тревожно на час.
И опять за широкой рекою
Будут звёзды гореть на весу,
Точно ветка, что тронул рукою
Запоздалый прохожий в лесу:
И с неё облетало сиянье.
Всё спокойно, и тьма холодна.
Ветка смотрится в ночь мирозданья,
В мировое молчанье без дна.
* * *
Всё было тихо, улицы молились,
Ко сну клонились статуи беседок,
Между дверьми — уйти! — остановились
Небесные и тайные победы.
Как сладостно, как тяжко клонит сон,
Как будто горы вырастают,
Вершинами упёртые в висок.
Высокий ледяной прекрасный Эльбрус тает
И медленно смеркается восток.
Всё было так, всё было не напрасно...
* * *
Я шаг не ускоряю сквозь года,
Я пребываю тем же, то есть сильным,
Хотя в душе большие холода,
Охальник ветер, соловей могильный.
Так спит душа, как лошадь у столба,
Не отгоняя мух, не слыша речи.
Ей снится черноглазая судьба,
Простоволосая и молодая вечность.
Так посредине линии в лесу
На солнце спят трамвайные вагоны,
Коль станции — большому колесу
Не хочется вертеться в час прогона.
Течёт судьба по душам проводов,
Но вот прорыв, она блестит в канаве,
Где мальчики, не ведая годов,
По ней корабль пускают из бумаги.
Я складываю лист — труба и ванты.
Ещё раз складываю — борт и киль.
Плыви, мой стих, фарватер вот реки,
Отходную играйте, музыканты.
Прощай, эпическая жизнь.
Ночь салютует неизвестным флагом,
И в пальцах неудачника дрожит
Газета мира с траурным аншлагом.